Буквально пять дней назад меня попросили дать интервью центральному телевидению по поводу последних скандалов в сфере образования – речь шла о сексуальных домогательствах учителя высшей категории и заместителя директора 57-й элитной школы в г. Москве, стрельбе в детей из травматического оружия учителя физической культуры пермской школы, исключении из пермской гимназии детей, страдающих онкологическими заболеваниями.
Меня также попросили дать оценку резкому росту преступлений, направленных против наших детей. Напомню, что, по данным СК РФ, количество уголовных дел, связанных с действиями сексуального характера в отношении несовершеннолетних, за 2015 год выросло на 44% по сравнению с предыдущим годом. А общее число преступлений в отношении несовершеннолетних за 2012–2015 годы составило свыше 65 000. В числе мер, направленных на наведение порядка, мной было предложено проводить регулярное психологическое тестирования педагогов. Именно это предложение вызвало немедленный последовавший через СМИ ответ Министерства образования и науки РФ, которое в категорической форме дало оценку – такая процедура может нанести «существенный репутационный удар по одной из наиболее социально значимых профессий и оттолкнуть от нее молодежь».
Хочу отметить, что данная позиция не была озвучена как коллегиальное или личное мнение авторитетных руководителей, которые по «законам» педагогики должны были сослаться на научные исследования или международный опыт или как минимум обосновать свою позицию. Ничего подобного, и более того, анонимные представители министерства существенно исказили мою позицию, введя в оборот словосочетание «принудительное тестирование», не имеющее никакого отношения к сути моего предложения , а именно: «Что касается каких-либо принудительных тестирований педагогов, то подобные практики могут скорее привести к повышению нагрузки и стрессу. Министерство же в своей работе сконцентрировано на помощи учителям, повышении комфорта условий их труда, снижении бюрократической нагрузки. Таким образом, министерство не разделяет подхода к введению каких-либо принудительных психологических тестирований педагогов». Также было искажено мое обращение к министру. В своем интервью я сказал: «Считаю, что новый министр Ольга Васильева должна дать принципиальную оценку происходящему».
В редакции Минобра это прозвучало по-другому: «Член ОП просит Васильеву дать публичную оценку ситуации в сфере образования». Почему представители министерства так «переиначили» суть происходящего? Думаю, Ольга Васильева в этом разберется самостоятельно.
Также хотелось бы поинтересоваться, как люди, которые стоят за этими кавычками, относятся к тестированию школьников на наркотики и знают ли они, что практически во всех цивилизованных странах мира регулярное психологическое тестирование учителей является обязательной нормой? В курсе ли они заключения главного психиатра Минздрава Зураба Кекелидзе, который диагностировал психические расстройства и аномалии развития у 80% российских школьников. В связи с указанными цифрами «невольно» возникает еще один вопрос: «Должен ли педагог иметь повышенный уровень психологической устойчивости?» Должен, и смею также утверждать, что психологическая характеристика личности педагога определяет его профессиональную пригодность. И, наконец, последнее – в 2017 году вступит в действие профессиональный стандарт педагога. По мнению разработчиков, только специалисты, «способные проводить психолого-педагогические исследования процессов обучения, воспитания и развития, происходящих в живом взаимодействии учителя и учеников в формах совместной деятельности», смогут организовать учебную работу в соответствии с новыми требованиями! Как все это соотносится с вышеуказанной позицией Министерства образования и науки РФ, объяснить весьма трудно.
Ольга Косец: Мнение
Вне всякого сомнения – учителям необходимо регулярно проходить психологическое тестирование. И любой из нас, бывший школьник и родитель нынешних учеников, это подтвердит. На мой взгляд, ничего в этом требовании обидного и дискредитирующего профессию нет и не может быть. При тестировании полицейских или, например, автомобилистов на получение водительских прав, почему-то никто не задается странным - с точки зрения здравого смысла – вопросом: не нанесет ли подобное действо моральный ущерб?
Все нормальные люди воспринимают это тестирование вполне адекватно, как в порядке вещей. А при нынешних школьных эксцессах и увеличивающейся статистики разного рода происшествий искренне поддерживают… Ведь школе мы доверяем самое дорогое – наших детей, их обучение и, как бы нынешняя система образования не открещивалась, воспитание тоже. Ребята берут пример со своих педагогов, перенимают их лексику и интонации, поведенческие шаблоны и реакции. И очень важно, чтобы объект для подражания все-таки соответствовал масштабу ответственности и, как минимум, норме. К тому, как это часто бывает на практике, процедура тестирования, вызвавшая столько криков, окажется полезной и для самих педработников – кого-то простимулирует чаще держать себя в руках, а кто-то получит своевременный психологический совет и помощь.
Пожалуй, каждый из нас в состоянии вспомнить неадекватное поведение какого-либо педагога из своего школьного детства. Или уже из школьной жизни собственных детей. Если речь о безобидных чудачествах и невинных курьезах, то это скорее материал для традиционных мифов, которые потом со смехом и трепетом вспоминают на встречах одноклассников. Но часто встречаются абсолютно несмешные истории…
Приведу пример из школьной жизни младшего сына Матвея.
Когда ребенок пошел в школу, то ничего не предвещало беды. Но довольно быстро выяснилось, что сын раздражает учительницу, которая регулярно, по поводу и без, демонстрирует предвзятость… Когда она беспричинно «сослала» Матвея в дальний угол класса, рядом с мусоркой, было обидно, но не страшно... А вот то, что учительница постоянно провоцировала какие-то разбирательства между детьми, настраивала их друг против друга, сеяла вражду и неприязнь, закончилось полицейским протоколом и следственными действиями, куда были вовлечены и дети, и их родители. При этом, понятное дело, уроки и успеваемость отошли на второй план. Мой коммуникабельный и открытый мальчишка отказывался идти в школу, за уроки садился из-под палки, стал замкнутым и раздражительным. Конечно, я перевела ребенка в другое подразделение этого школьного объединения – и не пожалела. Все вернулось на свои места – желание спешить в школу, нормальные отметки, радость от общения со школьными друзьями. Перевод в другую школу стал для нас выходом из сложной и неприятной ситуации, но не может быть решением вопроса. Уверена, что эта учительница кого-нибудь из учеников еще не раз невзлюбит и попытается, допускаю, что не намеренно, но это ничего не меняет, сломать ему жизнь…
Я отдаю себе отчет, что работа в школе не только сложная и ответственная, но и нервная, выматывающая, опустошающая. Многие педагоги эмоционально, да и профессионально выгорают через несколько лет работы. Вне всяких сомнений их нужно пожалеть и дать возможность периодически посещать психолога и заботиться о собственном самочувствии. Объясните, кого и как этим можно обидеть?
P.S. Просьба оставлять комментарии на сайте МК!