Ровными рядами к воде спускаются дома: красные и серые, пятиэтажные и девятиэтажные. Дворы многих из них украшают новенькие детские площадки, а за ними друг за другом припаркованы иномарки. Чуть поодаль сверкают зелеными крышами двухэтажные таунхаусы. Сложно представить, что на месте этого поселения, ныне напоминающего благоустроенный западный городок, еще двадцать лет назад стояли избушки. Коренные жители деревни Крекшино, входящей в состав административного поселения Марушкинское, гордо улыбаются: они же теперь москвичи, надо поддерживать высокую культуру быта.
— Когда-то здесь был совхоз-миллионер, — рассказывает муниципальный депутат Ольга Косец, с которой мы идем вдоль парковки, расположившейся на окраине поселка. — Здесь выращивали клубнику, огурцы и животных — коров и свиней.
Крекшинский совхоз обеспечивал всех жителей деревни рабочими местами, а столицу — свежими овощами. Впрочем, с началом перестройки совхоз развалился, оставив на память о себе сараи на берегу Алешкинских прудов, где местные жители держали скотину. И эта память не дает покоя новым крекшинцам, которые давно просят администрацию поселения очистить живописный берег прудов от старой рухляди, бросающей тень и на культуру, и на высокий многоэтажный уровень быта новых москвичей. Чиновники упорствовать не стали, поддержали жителей.
— В прошлом году комиссией по самострою ТиНАО было принято решение снести старые сараи, а береговую зону благоустроить — посадить деревья и сделать площадки для воркаута, — рассказывает Ольга Косец.
Однако прошел год, а снос, как говорится, и ныне там. Власти столкнулись с неожиданной проблемой. А если точнее — с двумя.
Малышка на сносях
В конце парковки нас встречает сухонькая пожилая женщина в резиновых сапогах. Бросив взгляд на мои летние кроссовки, она неодобрительно цокнула.
— Что-то совсем не по-деревенски вы одеты, — заявила она.
— Нина Александровна, мы же в город приехали, — улыбается Ольга Косец.
— Да какой там город, — Нина Александровна Орлова только рукой махнула. — Пойдемте, я вас познакомлю со своей Малышкой.
Малышкой зовут корову Нины Орловой, приехавшей в совхоз почти полвека назад из Белоруссии. Своей первой коровой они вместе с мужем Алексеем обзавелись сразу, как только работникам совхоза выделили места на берегу прудов под личное хозяйство. И с тех пор преемственность коровьего поколения в ее сарае никогда не нарушалась. У Малышки первой родилась Малышка вторая, а у нее — своя Малышка. Постоянству, с которым называет своих коров Нина Александровна, мог бы позавидовать сам Габриэль Гарсиа Маркес: за сто лет одиночества в его романе родилось меньше Аурелиано, чем за сорок лет хозяйствования Нины Орловой крекшинских Малышек. Какой по счету является та Малышка, что ждет сейчас хозяйку в старом сарае, Нина Александровна и сама уже не помнит, поэтому она, подобно колумбийскому классику, дала ей второе имя.
— Я ее называю Молочной Малышкой, — улыбается женщина. — Столько молока мне еще ни одна корова не давала.
На молоке Малышки выросло не одно поколение крекшинцев и новых поселенцев.
— У нас тут очень много звезд живет, — рассказывает она. — Наташа Королева, Анастасия Заворотнюк, Иосиф Кобзон. Вот многим из них мой Алексей и развозил каждое утро на тележке молоко.
Правда, сейчас доставка молока временно прекратилась — Малышка ждет теленка. Нина Александровна надеялась успеть продать двух коров до выселения, но то ли со сроками промахнулась, то ли просто решила схитрить и потянуть время: теперь запланированный снос сараев лишит Малышку привычного места жительства еще до конца лета. И вот это печалит Нину Александровну больше всего.
— Куда я ее сейчас стельную дену? — жалуется она. — Ведь ее и не купит никто. А на мясокомбинат не отдам: это ж грех какой в пост животное резать, да еще и с приплодом.
При одной мысли о мясокомбинате у Нины Александровны начинает дрожать голос.
— Один раз в жизни я отдала свою корову на бойню, — шепчет она. — На утро, когда за ней пришли, у нее на глазах были слезы, она всю ночь в сарае проплакала, чувствовала… Больше я никогда такого не повторю, резать Малышку не дам. Если придут сносить сарай, то выпущу ее, пускай идет куда глаза глядят…
Нина Александровна несколько раз просила администрацию об отсрочке сноса, но сейчас, когда все сроки вышли, она решается попросить в последний раз.
— Ольга Валентиновна, — обращается она к депутату, — скажите им, чтобы дали мне хотя бы до осени времени. К тому моменту Малышка отелится, сил наберется и можно будет ее продать. Может быть, покупатель найдется. Я ее готова за 100 тысяч вместе с теленком отдать, только не резать!
От сараев к спортплощадкам
Плутая сквозь старые бараки по весенней топи, от которой не спасают деревянные настилы, разложенные здесь скорее для того, чтобы успокоить совесть, чем спасти обувь от воды, мы добираемся до второго сарая. Около него на лавочке сидит Валентина Сергеевна Трусова, еще одна крекшинская скотозаводчица. У нее две коровы, одна стельная, а другая только что отелилась. Всех троих, включая новорожденную, как водится, зовут Малышками.
— Я в Крекшино приехала со Смоленщины в 1977 году, — рассказывает женщина. — С маленьким сыном на руках и двумя своими коровами. На машине их привезла. Вместе с мужем устроилась работать в совхоз, откуда каждый вечер после работы бежала к своим коровам.
— Без них мы бы в девяностые не выжили с тремя детьми и больным мужем, — вспоминает Валентина Сергеевна. — Бывало, что денег не хватало даже на хлеб, зато молоко всегда было. Благодаря ему и муж тринадцать лет прожил после того, как доктора объявили, что он и года не продержится…
После смерти мужа Валентина Сергеевна сдала своих коров, решив, что одна с ними не справится. Но спустя несколько недель поняла, что, скорее, не справится без них. И выкупила обратно.
— Привыкла я к животным, — говорит она. — Благодаря им каждый день хочешь не хочешь, а идешь в сарай. Это движение сил дает, а что я буду делать, когда их не будет? На лавочке с бабушками сидеть? Да и прибавка к пенсии — существенная, меня в деревне все называют «веселый молочник», каждое утро моего молока ждут.
Сейчас Валентина Сергеевна ищет покупателей для своих Малышек, но в Новой Москве, урбанизирующейся бешеными темпами, найти их не так-то просто.
— Всем нужны площадки для воркаутов, а не коровы, — грустно шутит женщина. — И ничего с этим не сделаешь, новое время пришло.
Конец прекрасной эпохи
Главу администрации Марушкинское Александра Стиславского разворачивающаяся на его глазах драма с нечеловеческим лицом порядком утомила.
— Мне абсолютно не нравятся трущобы на берегу Алешкинских прудов, — говорит он. — Мало того что они не соответствуют облику города, так еще и небезопасны, тем более сейчас начнутся каникулы. Решение по сносу было принято еще в прошлом году, но обе семьи просили дать им отсрочку для того, чтобы решить, что делать со скотиной. Мы пошли им навстречу, дали перезимовать, а сейчас коровы ожидают потомство, поэтому жительницы снова просят дать им отсрочку до осени. Если за предыдущие полгода они свои проблемы не решили, то где гарантия, что еще за полгода что-то изменится?
С доводами главы администрации в целом согласны и Нина Александровна, и Валентина Сергеевна. Но что делать с частностями? С коровами, до слез боящимися бойни, с телятами, со всей этой устоявшейся за сорок лет жизнью, которую не сломаешь за день, как старый сарай. Ольга Косец вздыхает и смотрит на пенсионерок, бок о бок сторожащих на лавочке перед бараками своих Малышек.
— Что-нибудь придумаем, — обещает она.— Я попрошу отсрочку до осени, пусть снесут сначала брошенные бараки, а сама узнаю у фермеров из соседних деревень, может быть, они согласятся купить коров.
Женщины оживляются.
— Дай бог, — говорит Нина Александровна. — Если покупатель найдется, я свою Малышку хоть завтра продам.
Местные жительницы уверены, что если раньше покупателей не было, значит, время еще не пришло. А недооценивать его значение — только Бога смешить. Время само расставит все по своим местам — и коров по стойлам, и город по берегу. Надо всего лишь подождать. До осени.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Наталья Балашова, начальник отдела земельно-имущественных отношений администрации Марушкинского поселения:
— Дата сноса сараев на берегу Алешкинских прудов была назначена на март, но по просьбе жителей перенесена на май. Мы заранее уведомляем собственников, которые должны освободить сараи, и по мере возможности, готовы оказать им содействие в перевозке вещей. Что же касается двух жительниц — Нины Орловой и Валентины Трусовой, — то у нас есть их обращение с просьбой перенести сроки сноса. Мы осведомлены об их проблеме, поэтому будем стараться максимально оттянуть снос этих сараев, тем более что они находятся не в центре района, попадающего под снос, а на его окраине. Постараемся решить их проблему, насколько это возможно.